Повестки и новые алгоритмы политики на Южном Кавказе – 2023։ Россия

Проблема Южного Кавказа может оказаться одним из параметров нового мирового порядка 

Аркадий Дубнов, независимый политолог, эксперт по постоветскому пространству

- Какой повестки придерживалась Россия при установлении режима прекращения огня в ноябре 2020 и что изменилось сейчас? С интересами каких стран больше коррелирует нынешняя повестка?

В первую очередь РФ при заключении трехстороннего соглашения в ноябре 2020 года придерживалась своих интересов. Они, на мой взгляд, заключались, разумеется, в прекращении огня, которое на самом деле, если быть циничным, переставало быть выгодным какой-либо из сторон, и, во-вторых, это позволяло России укрепить свое влияние на Южном Кавказе и даже увеличить свое военное присутствие, что в то время казалось достигнутым (я имею в виду договоренность о присутствии корпуса российских миротворческих сил в Карабахе). Для РФ,  для бывшей империи, стремящейся возродить имперское влияние на большом пространстве Евразии, было важно упредить усиление других мировых акторов в этом регионе - в первую очередь, Турции и Запада. За два года изменилось многое, вообще кардинально: 24 февраля прошлого года изменился мир. Разумеется, это не могло не отразиться на ситуации на Южном Кавказе, где готовность России удержать свое влияние перестала быть само по себе очевидной. Россия, повторяюсь, страна, которая пытается вернуть себе утраченное при распаде СССР имперское влияние, поэтому для нее равно важно сохранить интересы не только Армении - своего исторического, христианского союзника в регионе, но и всех остальных стран, в первую очередь - Азербайджана. Азербайджан - не скажу, что козырная, но чрезвычайно весомая карта этого региона, поскольку устойчивые отношения с Азербайджаном усиливают позиции РФ как одного из энергетических спонсоров мирового, в первую очередь - европейского энергетического порядка. С этой точки зрения сегодня влияние РФ, конечно, в значительной степени подорвано, поскольку она не смогла удовлетворить, в первую очередь, чаяния и надежды Армении как своего союзника по ОДКБ и исторического союзника:  у нее не оказалось рычагов, чтобы предупредить или упредить стремление Азербайджана максимально эффективно достичь своих целей, которые в значительной степени были решены в победе в войне 2020 года.

- Можно ли сказать, что активизация в разной степени Турции, Ирана, Израиля, США, ЕС, других западных стран и структур в Южном Кавказе на фоне российско-украинской войны уже изменили привычные для всех алгоритмы взаимоотношений в регионе? С политикой и действиями каких стран это связано в большей степени?

Меняются значительно, и это все - продолжение темы предыдущих вопросов. Повторяюсь, Россия, стремясь сохранить свое влияние на Южном Кавказе, удерживается одновременно в попытке не превратить своих друзей - Армению - во врагов и превратить своих потенциальных врагов в друзей (я имею в виду Азербайджан), вынуждена сегодня отказаться от какой-то жесткой попытки принудить Азербайджан и Турцию к прекращению давления на Армению. Это давление само по себе, если говорить объективно, осуществляется в формате права сильного. Баку победил в 44-дневной войне, с точки зрения логики победителя, он требует получить свои “плюшки”. Армения сопротивляется этим условиям Азербайджана, и здесь мы очевидно проводим аналогию со стремлением России заставить Украину пойти на предъявляемые ей требования, которые были озвучены в конце 21 года. Я привожу довольно грубую аналогию: сегодня России не удается решить поставленную задачу - Украина сопротивляется, точно так же и Азербайджану не удается преодолеть сопротивление Армении в стремлении заставить ее пойти на выполнение азербайджанских требований. Очень многое будет зависеть от результатов того, как сложится противостояние в Украине. Если Украине удастся вернуть себе территории, которые она считает своими, и сегодня, так сказать, присоединенные к РФ, то у Азербайджана появляется гораздо больше шансов вернуть себе все те территории, на которых он сегодня пытается формально утвердиться (я имею в виду Карабах), покончить со статусом независимости Карабаха, а дальше - все претензии к другим участкам территории Армении тоже могут быть поставлены в другую, более радикальную плоскость. Сегодня ситуация настолько изменилась, что баланс сил серьезно зависит от ситуации в Украине. Надо понимать, что ослабевшая Россия обнаружила некий вакуум для присутствия мировых акторов на Южном Кавказе, и его совершенно естественно заполняют другие. Они в значительной степени ослабляют позицию России - это первое. Они притягивают Армению к западным акторам. Ставки Еревана на сотрудничество или надежды на помощь западного актора делают Армению в каком-то смысле, с одной стороны, заложником Запада, а с другой - она рискует утратить особые отношения с Россией. Это может оказаться, с одной стороны, очень рискованной и удачной игрой, с другой стороны - ловушкой. Но последнюю акцию по приглашению европейской гуманитарной миссии ЕС на территорию Армении можно считать большой дипломатической победой Еревана. В этом отношении надо обратить внимание, что на это очень спокойно реагирует Азербайджан и вместе с ним - Турция. Это означает, что этот тандем может рассчитывать на гораздо большую договоренность и уступчивость Армении, что будет зависеть и от Евросоюза, а весь этот клубок будет направлен на решение задач Запада по обеспечению энергетических проблем, зависимости от поставок каспийских энергоресурсов и ресурсов Центральной Азии, которые будут идти мимо России. Это большая и амбициозная задача, которая изменяет весь характер взаимозависимостей в этом регионе.

- Что такое в понимании официальной Москвы сфера воздействия и ответственности России, ОДКБ в Южном Кавказе на данный момент? Чего сейчас больше - воздействия или ответственности?

Сравнивать ответственность и воздействие, мне кажется, как сравнивать зеленое с холодным. Но раз вопрос поставлен, я бы ответил так, что уровень ответственности, в данном случае России, определяется величиной мер воздействия. Если меры воздействия РФ на ситуацию в регионе малы, значит и ответственность России, фактически, уменьшается, если не девальвируется. В случае с ОДКБ изначально, априори было ясно, что Армении не стоит рассчитывать на реальную поддержку, - это мы знаем по 44-дневной войне. В ОДКБ минимум три страны, которые лояльнее к Азербайджану, чем к Армении по известным причинам этноконфессионального характера. Стремление использовать эту импотентность и неэффективность ОДКБ со стороны Еревана носит политически выверенный характер, в четком стремлении показать РФ, что у Армении может не быть другого выхода: если ОДКБ не может помочь, значит, она должна искать другие выходы и способы решения своих национальных задач. Что, на мой взгляд, правительство Пашиняна более-менее успешно делает.

- Что препятствует преодолению продолжительной блокады Лачинского коридора, других форм давления на жителей Нагорного Карабаха и на Армению со стороны Азербайджана?

Этому мешает сопротивление, с одной стороны, Армении, которая не хочет идти на удовлетворение азербайджанских требований, и, в первую очередь, не согласна на идею так называемого “Зангезурского коридора”, при котором она утрачивает контроль над этой территорией, а с другой стороны - появление в Карабахе такой фигуры, как Рубен Варданян, который актуализировал проблему статуса Нагорного Карабаха, снова подняв его на риторический или отчасти на политический уровень. Какое-то время об этой проблеме перестали говорить, - де-факто в Армении согласились, что проблема статуса НК перестала быть главной для армянского национального консенсуса, нарратива. И вот, появился Варданян, снова это оживилось. В Азербайджане чрезвычайно раздражены появлением Варданяна, и это не способствует деблокаде Лачинского коридора. Но мы же видим, что Баку довольно умело манипулирует этой проблемой. Ведь этот коридор не тотально блокирован, меры для доставки каких-то грузов все-таки принимаются. Поэтому, я бы сказал, это очень искусная политика Баку в ответ на достаточно успешные попытки Армении противостоять. Повторяю, есть победитель и проигравший в войне, но проигравший до конца не хочет и не может признать право победителя требовать своих “плюшек”.

- При каких условиях может возникнуть перспектива установления режима стабильности  на Южном Кавказе? Только ли от сторон армяно-азербайджанского противостояния она зависит?

Здесь я совсем не оптимист. Я не вижу такого рода перспектив в силу не только политики, но и глубоко зашедшего уровня взаимной ненависти с обеих сторон, и, в общем, иногда совершенно удивительных режимов. Про Азербайджан я не говорю - там много чего, с точки зрения возбуждения ненависти, было сделано руководством, начиная с давней истории оправдания азербайджанского офицера, убившего армянина, - на этом была построена чуть ли не государственная политика. Но вот сейчас я читаю вашего ученого, завкафедрой иранистики Восканяна, который рассуждает о том, что эвакуация азербайджанского посольства из Тегерана в результате теракта - чрезвычайно полезная для Армении вещь, так как дает возможность объединить Иран и Армению под форматом “два государства - она цивилизация”. Если в Армении возобладают такого рода идеи, рассчитывать на примирение очень трудно.
Здесь дело не только в российско-украинском противостоянии, здесь дело в общем установлении возможного нового мирового порядка. Хоть это и звучит довольно пошло, но так или иначе он должен быть сформулирован. Будет ли это новая Ялта, Потсдам, но противостояние в Украине не может не закончиться установлением нового порядка. И здесь проблемы Южного Кавказа могут оказаться одним из параметров этого нового порядка, не самым главным, надо понимать это. Слава Богу, в этом регионе нет ядерных амбиций и держав, если не считать Ирана, которому не дают возможности, такого ядерного шантажа мы, слава Богу, не наблюдаем, и это пока единственный позитивный взгляд на ситуацию.

Серия видео интервью "Повестки и новые алгоритмы политики на Южном Кавказе - 2023" проведено в рамках проекта Исследовательского центра “Регион” “Новые повестки мира и стабильности на Южном Кавказе после Карабахской войны 2020”, при поддержке Черноморского фонда регионального сотрудничества (Black Sea Trust). Мнения, высказанные в материале, принадлежат их авторам и могут не совпадать с мнениями и позициями Черноморского фонда регионального сотрудничества или его партнеров.